Я чувствую, что стал сильнее на передовой
Бывший министр культуры рассказал о своем первом бою, возобновлении премии Шевченко и влиянии войны на театральное творчество
В первый день тотальной войны, 24 февраля 2022 года, Евгений Нищук вступил в добровольческий батальон и в июле того же года был мобилизован в ряды украинской армии. С тех пор он защищает нашу страну от захватчиков. Евгений Нищук, бывший министр культуры и пресс-секретарь Майдана, рассказал «Инфометру» о своем первом бою, о том, почему нужно смотреть «20 дней в Мариуполе», несмотря на боль, и чем война объяснила влияние советской культуры на
На передовой, во время работы или штурма никто не рыдает
— Евгений, Франко В театре осталось два спектакля: «Мгновение Кохани» и «Три товарища». На каких условиях вы сейчас с ними работаете?
— Также будут спектакли «Вечилла Фигаро» и «Украденное счастье». В театре я работаю только один раз, когда освобождаюсь из армии. Все эти спектакли, о которых мы упомянули, уже ставились раньше. За эти два года войны мне не удалось приступить к какой-либо новой творческой деятельности.
– Насколько легко или сложно привыкнуть к актерской деятельности после ухода с передовой?
– Это сложно, но все должно быть правдиво, искренне и достоверно. Чувства, которые мы испытали, до сих пор передаются зрителям через искусство и видео. Они могут быть непростыми. Например, в «Трех товарищах» есть эпизод, в котором мой герой Роберт Рокамп гуляет со своей возлюбленной, когда слышит фейерверк. Она была довольна им, и он упал на землю, подполз, заткнул уши и крикнул: «Все, ложитесь!» Потому что герои проходят через это на передовой и страдают от посттравматического синдрома. Но это также реальность, в которой я живу, служу в армии и выполняя свои обязанности, и стресс, который может ожидать меня в гражданской жизни.
— А теперь вспомните фильм «Киборг» и другие фильмы об этой войне. Насколько правдивым и захватывающим был фильм, который транслировался до 24 февраля 2022 года?
— Конечно, это правда. К сожалению, в большинстве случаев это черно-белое изображение.
– Интересно ли потом сыграть военного или, наоборот, лучше избегать этой темы в творчестве, если ты не на фронте?
«Я хочу сыграть что-то ценное». Будет ли это чисто военная ситуация? Даже те, кто ушёл на войну и вернулся. Или это будет еще одна история борьбы за нашу идентичность, наш дух, нашу страну? Надеемся, это качественный литературно-драматический материал, который найдет отражение в театре, кино и других художественных жанрах. Потому что это не тема дня. Это были не размышления о печали или трагедии, а отражение истины, выраженное глубоким художественным языком. К тому же, это не обязательно должно быть слезами. На передовой никто не плачет во время работы или во время атаки. Самые важные моменты наполнены смехом, шутками и даже анекдотами. Но, естественно, когда мы прощаемся с нашими братьями и сестрами, мы чувствуем боль утраты и плачем. В каком-то смысле я чувствую, что стал сильнее. Но как только я покидаю линию фронта, я становлюсь очень сентиментальным.
За эти два года войны мне не удалось приступить к какой-либо новой творческой деятельности
— Как вам удалось побороть свой страх, когда вы впервые столкнулись с боем?
— Моя первая боевая встреча произошла уже в феврале в Стоянском районе Киевской области. В то время я не думал о процессе, как перестроить себя. Все произошло совершенно автоматически. Рядом находились люди с военным опытом, прошедшие АТО. Мне говорили, что и как делать, куда падать, где прятаться, куда не двигаться, а где делать что-то другое. Я дважды был министром и обладаю способностью руководить, но здесь я военный и научился быть более дисциплинированным.
Я руководил двумя Майданами, на втором из которых была попытка зачистки и два рейда. Тогда я никуда не пошел, но в меня целился снайпер из украинского отеля. Об этом мне рассказал мой товарищ из «Афганской сотни» Олег Мифнюк, который, к сожалению, погиб под Илобайском. Так что я не привык к этому ощущению. Я сделал выбор уже давно.
— Что можно сказать о стереотипе, который существует в советских фильмах о войне, что перед боем лучше выпить 100 граммов? Действительно ли он необходим?
—Нет, мне не нужно 100 граммов перед матчем. Это именно та советская версия, которую намеренно пропагандировали. На самом деле боец должен быть предельно сосредоточен. Это вопрос не только вашей собственной безопасности и защиты, но и ваших соратников поблизости. Безрассудное бесстрашие здесь ненужно и неуместно, поскольку оно может привести к травме или смерти.
— Военные журналисты говорят, что воюют в основном люди старше 40 лет. Почему это случилось?
– Я не очень разбираюсь в общей статистике. Но я не думаю, что это правда. И очень молодые, и опытные люди дерутся с людьми старше 60, а не старше 40. Фактически первыми добровольцами стали те, кто прошел десятилетнюю горнило борьбы в АТО. Эти люди имеют определенный уровень опыта, поэтому они стали основой нашей армии. При этом рядом плечом к плечу стояли Да Винчи, Андрей Верхогляд, Роман Латушный и Даниил Денисевич – им не было еще и 30 лет они очень молоды. Поэтому возраст не является абсолютным определением.
Наши солдаты, наверное, все старше. И командиры очень молодые. Вот почему у нас такой сильный потенциал. Это люди, очень быстро освоившие все инновационные процессы современной войны. Наши партнеры должны это оценить, поскольку мы признаем острую необходимость глобальной коллективной безопасности. Потому что мы единственные, кто проходит через все это ценой своей жизни.
Товарищи учили меня, что и как делать, куда падать, где прятаться, куда не двигаться
Финансирование развлекательного контента неуместно
— Что должно делать Министерство культуры во время войны?
— Конечно, все должно быть на военной основе, прежде всего в смысле сохранения и фиксации разрушений памятников, материального и нематериального наследия. Это происходит в тесном сотрудничестве с правозащитными организациями ЮНЕСКО. В то же время это приверженность институциональным программам, которые не следует сворачивать. При этом, конечно, нецелесообразно финансировать какой-либо развлекательный контент. Если кто-то хочет это сделать, используйте спонсорские средства вместо государственных средств.
Государства должны помочь создавать хроники, документальные фильмы и хроники, которые являются ценными архивами того, что мы сейчас переживаем. Каждый день в новостях мы слышим истории о современных героях и их поступках, которые удивительны и должны лечь в основу современных былин, сказок, фильмов, книг и т д, украинские летчики творили в небе чудеса, мы все помним, что было сбито бесчисленное количество российских самолетов. Эти летчики занимались обороной Киева и других украинских городов. Это вызвало благодарность и восхищение. И теперь мало кто не знает, кто такой «Призрак Киева». Такие истории должны иметь художественное содержание и создавать повествование о сопротивлении.
– Стоит ли создавать своего идеального супергероя?Есть Капитан Америка, а мы придумаем своего Капитана Украину.
— Почему нет? Это то, чем увлечены молодые люди. И это то, о чем мы говорили выше. Мы великая страна с героями и людьми, делающими великие дела. Солдаты и гражданские лица, мужчины и женщины, старики и маленькие дети, все в одиночестве стремятся к общей победе.
— После начала войны я потерял веру в силу искусства. Потому что после мощных художественных фильмов и рассказов советской эпохи, если бы искусство действительно могло иметь влияние, люди бы не начали эту войну. В конце концов, стоит ли нам полагаться на кино, театр и литературу?
— На мой взгляд, суть советского искусства в том, чтобы забить людям головы пропагандой и изменить акцент истины, чтобы называть белых людей черными. Особо отметим искаженные и изуродованные образы украинцев в этих произведениях. Это было сделано намеренно, чтобы обесценить нас как украинский народ. Позорить и даже эксплуатировать нашу культуру, наших художников, нашу историю. Эти фильмы и произведения содержали безумные империалистические и колониалистические идеи. Сотни лет они говорили о какой-то «священной» войне, хотя агрессором всегда были они. Поэтому такое «искусство» не вызывает тех настоящих эмоций, о которых вы говорите.
Фактически, русские теперь являются антигероями в этих фильмах. Мы стали агрессором, которого нам никогда не победить. Исторически так развиваются события.
Безрассудное бесстрашие здесь излишне и неуместно
Некоторые произведения писались, рисовались и создавались буквально в окопах
――Нужно ли заставлять определенную аудиторию смотреть фильм типа «20 дней в Мариуполе»?
— Эта формула не совсем верна. Никто не должен никого заставлять что-либо делать. Но люди, которым дорога человеческая жизнь и свобода, посмотрят этот фильм, несмотря на боль и слезы. Я понимаю, что у каждого разный психический «болевой порог» и каждый может решить сам. Однако это правда, что этот фильм заслуживает показа за рубежом. Ведь местные жители часто не до конца осознают масштабы преступлений в РФ. Этот фильм откроет им очень многое. Он раскрывает правду об этом преступлении и иронию, с которой оно было совершено. О том, что пережили и переживают сейчас украинцы. Кроме того, необходимо учитывать деятельность российских и пророссийских пропагандистов, которые искажают правду и превращают черное в белое.
Как сказал режиссер Мстислав Чернов, лучше бы этого фильма не было. Но в то же время оно раскрывает правду об этой войне, а также является доказательной базой преступлений Российской Федерации и российских военных. Вы не можете решить, нравится вам этот фильм или нет. Этот фильм является ценным рекордом своей честности, искренности, профессионализма и, без преувеличения, героизма его создателей, находившихся в это время в Мариуполе в окружении врагов.
— Должна ли страна теперь официально отреагировать на то, что речь Чернова и момент вручения были сняты с международной трансляции церемонии вручения Оскара»?
– Украинцы сами по себе – нация. На мой взгляд, именно поэтому общественное возмущение каждого из нас стало главным катализатором того, что через несколько дней Американская академия кинематографических искусств решила отредактировать сокращенную версию телевизионной версии церемонии вручения Оскара. Настал момент вручения награды сборной Украины за лучший художественный документальный фильм «20 дней в Мариуполе».
— Вы сейчас являетесь председателем Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко, как можно сделать эту премию такой же широко признанной и престижной, как «Оскар»?
– Премия Шевченко была учреждена 63 года назад, в 1961 году. Эта награда до сих пор считается крупной и важной наградой в сфере культуры. С начала 60-х годов лауреатами удостаиваются, как мы бы сейчас назвали, лучших украинских художников: гиганты украинской культуры и украинского духа: Иван Миколайчук, Олесь Гончар, Николай Винглановский, Георгий Якутович, Василий Якутович, Стус, Сергей Параджанов, Владимир. Иващук, Назарий Яремчук, Василий Симоненко и другие. По сути, в этом заключалась суть стойкости и разрушительной силы украинской культуры в разных жанрах и направлениях. Я не утрирую, это не пафосно, это факты.
Да, время оставляет определенные следы. Не всегда стараюсь комментировать, но хочу отметить, что о ней вроде бы все писали и говорили, особенно в последний год. В настоящее время я являюсь обладателем этой награды как президент и член комитета. Да и сами победители тоже изменились. Эти имена на устах и в ушах каждого украинца. Об этом пишут и говорят. Эти люди, как и их предшественники-лауреаты, создают нашу современную культуру, наполняют ее содержанием и смыслом и сами становятся воинами украинского духа. Особенно сейчас, когда мы находимся в состоянии войны. Представленная работа является лакмусовой бумажкой того, что мы переживаем. В этом году они полностью соответствуют действующим стандартам, поскольку отражают дух стойкости, стойкости и победы в защите нашей страны. Некоторые из них участвуют в боевых действиях. Некоторые произведения были буквально написаны, нарисованы и созданы в окопах, а другие сохранились под огнем. На самом деле фильм «20 дней в Мариуполе», который сейчас получает Шевченковскую премию, сам родился в крайне опасных условиях и был не менее опасен, когда его вывезли из оккупированного города.
Многим нашим лауреатам от 25 до 30 лет. В этом году мы получили всего 74 заявки, что является рекордным показателем за предыдущие годы. А сумма бонуса довольно большая – 429 000 гривен. Но проблема не в деньгах, а в его статусе, и я уверен, что это поможет реализовать новые и мощные проекты.
— Стоит ли менять правила проведения премии, чтобы ни одна номинация не оставалась без победителей, как это произошло в киноиндустрии в этом году?
— В этом году это стало горячей темой, поэтому все это заметили. Ежегодно комитет не может определить победителя в определенной категории это нормально. Это «задание» попадает в отдельную категорию и позволяет выбрать сразу двух победителей. Так что об изменении устава речи не идет. Например, в прошлом году не было победителей в двух номинациях: театр и изобразительное искусство. Но почему-то об этом никто не говорил. В конечном итоге мы не обошли вниманием искусство кино. Потому что фильм «20 дней в Мариуполе» получил эту награду и ярко демонстрирует современную мощь мирового кино. Об этом свидетельствуют Пулитцеровская премия, BAFTA, «Оскар» и другие высшие награды мира.
Подпишитесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить важные новости. Вы можете подписаться на наш Viber-канал здесь.